Пусть даже рухнет курс рубля

Любовь не стоит ни рубля,

Точнее стоимости нету.

Нельзя купить ни ту, ни эту.

Как те полцарства за коня.

Любовь не делят, ни кроят

И не находят, ни теряют,

Как вещью ей не обладают,

В ячейке банка не хранят.

Любовь у каждого своя,

И потому она бесценна –

Что без цены, то неизменно

Пусть даже рухнет курс рубля.

Знай

Пусть заметят – бледен ты  на вид.

Утверждай, что это ерунда

И не признавайся, где болит,

Знай, ударят именно туда.

Фонари

Простоишь всю жизнь ты у обочины

Фонарём с плафоном, что разбит.

Радости твои давно просрочены,

А у бед ещё приличный вид.

И тебе не пашется, не сеется,

Потому и урожай не ждёшь.

И всё время лечится, болеется,

Даже летом прошибает дрожь.

Жизнь так и закончишь у обочины,

Ни на грамм свой не поправишь вид.

Сколько их стоит вон – раскурочены,

Фонарей с плафоном, что разбит.

Замаринованное лето

И пусть тепло уже отпето

И холод на губах.

Замаринованное лето

По банкам в погребах.

Оно вернётся к нам зимою

Польётся аромат

Такой, как летнею порою

Когда выходишь в сад.

Неделимость

Ещё из той же серии, то есть разысканных во время лежания в больничной палате в архиве набросков.

Душа даётся неделимой.

Слабинка – трещиной насквозь,

Тебя расколет – части врозь.

И ей уже не быть единой.

И будешь словно поленница

Из сложенных рядами дров,

Познавших силу топоров,

Что от пинка уже валится.

Такому греть чужие руки

Ведь путь всего один – в костёр,

Чтоб освещать чужой шатёр

Иль разожжённого со скуки...

Пусть быть тебе везде гонимый

Не дай себя растратить в дым,

Душою будь всегда един,

Как изначально неделимой.

Прошлое

Не стекает прошлое, как вода с гуся,

Прикипает к нам оно надёжно.

Ничего из прошлого нам стереть нельзя,

Но дорисовать, конечно, можно.

Третий нокдаун

в боях за титул чемпиона мира по боксу, по правилам, три нокдауна в течение одного раунда означают поражение.

Два нокдауна за год,

Будет третий – кончен бой.

Так судьба с размаху бьёт,

Тут не выдержит любой.

Я же всё к канатам жмусь,

Ни полшага чтоб вперёд.

Если я не увернусь,

Размахнётся и добьёт.

Европа

В программе Biss & Kajs на шведском телевидении главными героями являются какашка и струя мочи.

Разглядывал я карту с микроскопа,

Ошибочность оценок тут видна.

Европа, уверяю вас, не жопа,

А куча, пребольшущая, говна.

Игла

Зарастёт всё постепенно

И до свадьбы заживёт.

Что-то колют внутривенно,

Гадость эта вены жжёт.

Скоро их и не найдётся,

Как растают на руках.

На ногах искать придётся,

Чертыхаясь – в матерках.

Ты прости меня сестрица,

Я не прячу вен узлы.

Это тело так боится

Чужеродности иглы.

Зритель

Господь как зритель – мы на сцене

Играем наш земной мирок.

Кто на нормальном, кто по фене,

Свой произносим диалог.

Господь и тем и тем внимает,

Ведь он заклятый театрал.

Но вот со сцены изымает,

Коль посчитает – отыграл.

Плюет на облико морале,

На всех – актёров и актрис.

Как хорошо бы ни играли,

Нам не дает сыграть на бис.

Сменить тебе не может маску,

И подсказать что говоришь,

Менять завязку и развязку,

Не может – он же зритель лишь.