30 нояб. 2015 г.

Бестолковщина


А от водки толку – ноль,
И свой вывод обосную.
Переводит только боль
Из душевной в головную.

Не зря


О лжи не думай свысока,
Дана не зря нам волью божьей.
Порою, правда, столь горька,
Что разбавляем сладкой ложью.

Планы


Но что поделать – я таков,
Хлебаю жизнь стаканами.
И список смертных всех грехов,
Совпал с моими планами.

Шура


Для меня это словно микстура,
Как бальзам, что на душу прольётся,
Если кликнет меня кто-то – Шура,
И о юности память икнётся.

Комом в горло мне встало – Сан Саныч,
Но куда же деваться – взрослеем.
Так хотелось услышать бы на ночь,
Просто Шура и я захмелею.

Мне по должности только костюмы,
И стеною кремлёвскою рожа.
И вокруг все как камни угрюмы,
На самих на себя не похожи.

Память тронуть – легка процедура,
И к тому же известно мне средство.
Назови меня простенько – Шура,
Это будет приветом из детства.

Один


Комедий, в общем, не ломаю
И о себе не жду я месс.
Сто граммов утром принимаю
И словно как Иисус – Воскрес!
На радость сирым и убогим,
Готов, спасать на баллов сто,
Помочь, способен очень многим,
Но вот не знаю дальше что?
На небо вроде бы куда-то,
Орлом с поганого креста.
И помянёт меня без мата,
Один пожалуй изо ста.

Одна двенадцатая


Всегда противна жизнь с утра,
Плетёшься словно на буксире
На службу.
С думой – нахера,
Тебя родили в этом мире?

Чтоб ты работал, а не жил,
Ждал наступления абзаца,
А стоило тогда рождаться
И рваться каждый день из жил?

Всегда испытываю шок,
Когда будильник завывает,
Нет, утро добрым не бывает,
Оно, что под ребро пинок.

Вся жизнь голимая тоска,
Как пребывание на тризне.
Но вот спасают отпуска –
Одна двенадцатая жизни.

Торговый зал


Ем через силу, как дитя –
Всё кажется хинином
И так тоскливо без тебя
Ходить по магазинам.
По мне – там полки все пусты
И не найти товаров.
Их находила только ты,
От скрепок до омаров.
Вот вновь вхожу в торговый зал
Иду, куда не зная.
Господь бы путь мне подсказал
Иль ты Б.Б. родная.

Я буду рядом


Зло помнить – это грех
Предательству родня.
Так с праздником вас всех,
Кто позабыл меня.
Когда настанет вдруг,
Черёд плохого дня.
Ты пожалеешь друг,
Что позабыл меня.

Навек


Внешне вроде бы бодримся,
Выдаёт седая прядь.
Мы живём с тобой, боимся
Как бы вдруг не потерять.

Что не стать нам  друг без друга,
Как пустыня, что без рек.
Ты моя навек подруга,
Значит, буду твой навек.

Правды не ищи у храма,
Там полно благих калек.
Я твержу, твержу упрямо,
Ты моя, моя навек.

И надеюсь, тоже бредишь –
Тем, что я навек с тобой.
Не призналась – ты леди ж….
Я мужчина, я простой.

Своя кровь


Всегда было лучше лишь средним,
Вот вывод я сделал такой.
Смеяться не стоит последним,
Подумают то, что тупой.
А первые, первыми сгинут,
Последних убьют же свои.
А среднего, среднего кинут,
В чужой захлебнутся крови.
Всё просто, скорей даже школьно,
На выбор – орёл, воробей.
Да пить кровь чужую не больно,
Но пить свою, будет честней.

Посередь


Жизнь тихонько умирала,
Пробираясь по задам.
Я не волжский, я с Урала,
В середине где-то там.
Шла к уральскому истоку,
В город Екатеринбург.
По Уралу кровотоку,
Ювелирно, как хирург.
Чтоб дойти и там остаться,
То есть там и умереть.
Жить на Волге мог бы братцы,
Но с Урала… посередь.

Кувырк


Печально мне, и есть на то причина,
Смотрю, споткнулся брат мой… и кувырк.
Весь мир театр и только Украина,
Становится похожею на цирк.

28 нояб. 2015 г.

У подъезда


Им завидно, что нас двое,
Мы пойдём с тобой конём.
Убежим из-под конвоя
И прекрасно заживём.
Избежим, арканы, сети,
Острые клыки борзых.
Будем жить вдвоём на свете,
Вдалеке от взглядов злых.
Но, похоже, бесполезно,
А мечты скорее бред….
Мы выходим из подъезда,
Шепчут бабушки нам вслед.

Зараза



Раскусил я жизнь — заразу:
В ней, похоже, вшито генно –
Чтобы вкривь и вкось всё сразу,
В норму только постепенно.

27 нояб. 2015 г.

Не себе


В этой жизни поскакав по гонкам,
Под конец хочу перекурить.
И мечтаю снова стать ребенком,
Что бы с Богом проще говорить.

Неспроста к концу уходим в детство,
Не к лицу на старости форсить –
Это есть единственное средство,
Не себе у Бога попросить.

26 нояб. 2015 г.

Закон баланса


Мир по устройству совсем бестолков,
Вот ведь какая обида,
Если достигнем чужих берегов,
Свой потеряем из вида.

Значит и в сумме сплошные нули,
Сколько бы раз ни считали.
Что-то искали и что-то нашли,
Что-то взамен потеряли.

25 нояб. 2015 г.

Декабрь 2015 года


Сидим, величье вспоминаем,
Своей страны, своих отцов.
Что воевали за Дунаем,
В Берлин вошли, в конце концов.

Что завоёвано просрали,
Как корж обкусана страна.
Но получаем мы медали,
А кое-кто и ордена.

Идёт удача стороною,
И с каждым днём бледнее вид.
Застыли в прошлом, как зимою
Декабрь, но Волга не стоит.

Изнежены, подстать мимозам,
Что странно, живы до сих пор.
Течёт вода, назло морозам
И как пример, и как укор.

Дурак


Что же это такое,
От такого устал.
Мир я вижу, как Гойя.
Скажешь – будет скандал –
Ты не должен так видеть,
Не художник же ты.
Мир нельзя ненавидеть,
Как прекрасны черты,
Мира, что окружает…
Но не вижу я так!
Только врач «не въезжает»,
Мой диагноз: «Дурак».

Пара


Шёл одинокий человек
по тротуару.
И медленно спускался снег
к нему на пару.
Вот так вдвоём они и шли,
вдвоём молчали.
И где-то там восход – в дали
не замечали.
Скорее было им совсем
не до восхода.
Но всё светало между тем…
И вдруг погода,
тут изменилась – снег не шёл,
водой стелился.
Вслед человек, как валидол
в ней растворился.
И потекли они ручьём,
по тротуару.
Стих, показался, ни о чём?
Про эту пару.

Настроение чёрного цвета


За идею стиха, спасибо Veronika Zhdanova

Настроение чёрного цвета,
И светлее безлунная ночь.
Не выходит строки у поэта
И никто тут не может помочь.

Вижу темы, завязки, финалы,
Жаль, что рифма бежит только прочь.
Так писать, что снимать сериалы
И никто тут не может помочь.

Затерялось всё светлое где-то,
И ушло вдохновение прочь.
Настроение чёрного цвета
И никто тут не может помочь.

24 нояб. 2015 г.

Дорогой читатель из Риги


Дорогой и загадочный читатель из Риги, статистика показывает, что Вы уже второй день читаете мой блог в таких объёмах, что меня просто удивление берёт – вчера более 1000 прочтений, сегодня уже под 40, а день только начался. Но Вы почему-то молчите. Может, что-то ищите, я смогу Вам помочь найти. Если просто читаете, я в любом случае, несказанно рад.

Будет ответ



Тлеет Русь, словно ветошь,
Гаснет меч-кладенец...
И отцу не ответишь,
Наш ли Ржев наконец...
(Михаил Анищенко. «Не ответишь»).

Тяжелее и плоше,
С девяностых годов.
Вился дух нехороший –
Умирать не готов.

От верхов, до вития
Все тряслись за своё.
И теряла Россия,
Веру в силу её.

Всё гнило и смердело,
Только там в глубине.
Вызревало, горело,
Вырываясь вовне.

В новом веке – в начале,
Новый дух вызревал.
Мы детишек качали
И готовили Вал –

Тот, что назван Девятым,
Крутит мир на оси,
Что на радость ребятам
И во славу Руси.

Не бездарные дети,
Переплавят свинец.
Пред отцами в ответе,
Наш ли Ржев наконец…

Русских тронули вы зря


Русских тронули вы зря,
Вам  за это не простится,
Смерть в окошко постучится,
Не взойдёт для вас заря.

Честь для Русских дорога –
Век своих не предавали.
Мы другими и не стали,
Для своих и для врага.

Тронул Русского – умри,
Вы наверно позабыли,
Как вас Русские рубили
И валялись вы в пыли.

Со времен – ещё Донских,
Нам впаяли даже в гены –
Непростительны измены,
Как и смерти всех своих.

Русских тронули вы зря,
Будем мы до смерти биться,
Словно раненая львица,
Словно в прошлом «За Царя».

Тронул Русского – умри,
Это так всегда бывает,
Русский подлость не прощает…
Строчку первую смотри.

Раз в год


Пусть не служил ты в горсовете,
Нет и нетленок ни черта.
Умрёшь, прибавится на свете
Одна могильная плита.
Да метка значит остается,
Мы продолжаем в ком-то жить.
Закончится, как не найдётся,
Раз в год букетик положить.

Мы едины


Мы прозреваем понемногу,
Чуть-чуть осталось до конца.
И видим, как снимают тогу
С плеч у молчащего Творца.
Поп и мулла, да и раввины
Всё тянут тогу на себя.
Чтоб позабыли – мы едины…
Они же, с видом, что любя,
Спешат доказывать иное,
Что есть, кто ближе и ровней.
Как будто бы в Ковчеге Ноя,
Плыл мусульманин, иудей,
А вместе с ними  православный,
Поклонники иных идей.
Они кричат, что ты был главный –
Ты лучший среди всех людей.
Мы прозреваем понемногу,
И делит нас лишь Люцифер.
Однако все едины Богу,
Безотносительно от вер.

23 нояб. 2015 г.

Пьяница


Пусть не сказал бы, что люблю пьянчужек,
Где видели – непьющий и поэт.
У пьяниц бог – пивные пара кружек,
А у других и этого-то нет.

Не слышал, чтоб Россию пропивали,
Не наливали, чтобы взять Москву.
А Родину обычно – продавали,
За шмотки там бывало за жратву.

Такие внешне чистенькие люди,
Им родина теплей где, и сытней.
А пьяницы не грезят о валюте,
Опохмелится только б поскорей.

И после рюмки станет мир прекрасен,
Вот прямо здесь в кустах за гаражом.
И будет совершенно не согласен,
С тобой, что счастья есть зарубежом.

21 нояб. 2015 г.

Сбирайся Сашенька, пора


Сбирайся Сашенька, пора,
Заждались жертву доктора,

Всё начиналось словно в шутку –
Бахилы, шапочка – хи-хи.
Небось, очнётесь и про «утку»
Вы накропаете стихи?
А он смотри – высокий парень,
На стол ступеньки не нужны.
На мозг упал наркоза камень,
И всё… не вижу даже сны…
Вот резанул полоской света,
Десятиламповый фонарь.
Я задаюсь вопросом: где ты?
Никем не признанный стихарь.
Стал мир, как на картине Гойя,
Где всё снаружи, что  внутри.
А самочувствие такое –
Всего на органы бери.
Затем палата овощная,
И здесь я словно Прометей.
Вот где даётся закладная,
Главнейшему из всех чертей.
В агонии вторые сутки,
Но в третий раз взошла заря.
Ещё хрипел… но в промежутке…
Шептал себе: терпел не зря!

19 нояб. 2015 г.

Я как есть…


Я как есть, я настоящий,
Пью, курю под изреченье:
«Кто не пьющий, не курящий,
Вызывает подозренье».
Да, он весь благоухает,
Но не зря заметил Чехов.
Кто не курит, не бухает,
Тот на обществе прореха.
Подозрительны такие,
Нет чего-то в них мужского.
Души трезвые – сухие…
Нет чего-то в них такого.

Окраинный дом


Произведение выложено в блог с отложенной публикацией на будущее, по времени, примерного окончания операции.

Выросли вдруг из тумана
Поле, дорога, село.
Пусть от наркоза, как пьяный,
Выбрался, мне повезло.

Всё ближе окраинный дом,
Крыша смотрю, прогнила.
Но нет же на свете, на том
Поля, дороги, села.

Что-то не то по приметам,
Где все, кем я дорожил?
Может я вышел не в этом
Свете, в котором я жил?

Может, напрасно ликую,
Раньше же не был на том.
Вот захожу. Чем рискую?
В этот окраинный дом.