Оно прошло, оно прошло,
Но не забыто, не забыто.
С тех пор как будто в память
вбито,
И год, и месяц, и число —
Свиданья первого, когда,
С тобой гуляя по аллеям,
Была ты снега холоднее,
А я горел же, как плита.
Я был и молод, и поджар,
Но не сложилось между нами…
Там, где сошлись и лёд, и пламя,
На выходе лишь только пар.
А мы здесь воюем с врагом,
Шесть по полгода.
Стоят вдвоём особняком
Враг и погода.
Недостаёт, когда один,
Второй, не дремля,
Потоком водных хворостин,
Бьёт нас и землю.
Вот и сегодня — развезло,
И гром грохочет.
А дождь, как будто нам назло,
Грунтовку мочит.
А мы готовые уже,
Почти три дня как.
Сидим в промокшем блиндаже,
Где пол так мягок.
Нельзя по грязи же бегом
И Бэха глохнет.
Но разберёмся мы с врагом,
Когда подсохнет.
Пока с погодою никак,
Как псина злая.
Она для нас сейчас, как враг,
О том не зная.
Холоднее в доме, чем на улице,
Вот такие осенью дела.
Небо, словно дама та, что
хмурится,
В день, когда свиданье
проспала.
Это вам не лето беззаботное,
Это не журчащая весна.
Для свиданий в целом не
пригодная,
Больше для хандры или для
сна.
В Париже грамма не боится,
В Варшаве меньше чуть, увы.
Где перемога снятся, снятся —
А с ней агония Москвы.
Слышны отчётливо рыданья.
И Кремль от пепла весь седой.
Он видит рухнувшие зданья,
И кровь, текущую рекой.
Держа́вний пра́пор на Урале,
Обласкан лёгким ветерком.
И в каждом сне, как в
сериале,
Всё время что-то о таком.
Загадка то для медицины,
Там неизвестно почему —
Чем дальше он от Украины,
Тем больше любит он страну.
О том, что было, — в мыслях чаще-чаще,
Прошедшего смакуем ассорти.
Когда совсем нам плохо в
настоящем,
Мы в прошлое стараемся уйти.
Был, кажется, снег мягче и
белее,
А также и прохладнее жара,
С прогулками под ручку по аллее,
Сидение на лавочке двора.
Хотя не в этом дело в самом
деле,
Снег тот же и такие же лучи.
Тогда, мы очень многого
хотели…
Сейчас одни аптеки и врачи.
А что осталось поберечь,
И позабыть, что не осталось.
Совсем не ждать приятных
встреч,
Всё только чувствуя
усталость.
О том, что в прошлом, не
жалеть,
Не мерить мудрости саженью.
Теперь взгляд в спину, словно
плеть,
Даёт лишь повод для движенья.
И ты уже живёшь в годах,
Где больше слёз и эпитафий.
А отраженье в зеркалах,
Гораздо хуже фотографий.
Перекопали всё как вроде,
Как будто трубы будут класть.
Вон там был скверик при заводе.
Ну а сейчас воронки пасть.
В домах, когда-то видно,
жили,
Но рухнул лестничный пролёт.
А потому всё пусто или
Лишь только ветер и живёт.
Жизнь всё же теплится
немножко,
На тротуаре посреди
Бочком к бочку собака, кошка,
Которым некуда идти.
Без окон каждая квартира,
В проёмы вся почти видна.
Сегодня на проспекте Мира…
Идёт обычная война.
Луна, а ты как будто на посту.
Где до утра бумагу всё марая,
Строчишь про красоту родного
края,
И прочую, так скажем,
красоту.
А следом и про чувства и
мечты,
И для поэта главное — про
слёзы.
Сидишь, строчишь и не меняешь
позы,
Пока ночные улицы пусты.
Пока возможность есть
смотреть во тьму,
Пока молчат в ночи дверные
скобы.
Не для того понравится всем
чтобы,
И даже сам не знаешь — почему?
