Не помню, кем там сказано, в далёкие века,
Их средними порою называют.
Что у поэтов, мутно всё, и
жизнь их коротка,
Что со своей чужие проживают.
Легенда хоть столетняя, но до
сих пор свежа
В отличии от прочей всякой
чуши.
Поэты балансируют на кончике
ножа,
Их с каждым годом слышно
глуше, глуше.
Такое нынче веянье —
стараются заткнуть,
Кого подушкой, а кого петлёю.
И мне приходит в голову, а
может как-нибудь…
Такое же случится и со мною.
Прошла в сантиметре лишь пуля,
От сердца немного правей.
И смерти показана дуля,
Здоровая — русских кровей.
А тут вот как жахнула мина,
На месте же всё у бойца.
Осколки свистели все мимо,
У плеч и у ног, у лица.
Охотятся пули, снаряды,
Их дело — лети и кроши.
Собою ломая преграды,
Добраться хотят до души.
Картина обычного боя,
Где судеб дорожек полно.
И где происходит такое,
Что хлеще чем даже в кино.
Смывает по-хозяйски дождик пыль,
С деревьев, тротуаров, крыш и
окон.
Дождю подставил бок
автомобиль,
Вода стекает струйкою, как
локон —
Прозрачная небесная слеза,
Что оживит кустарник и
газоны.
И только недовольна стрекоза,
Глядя на то с балкона
полусонно.
И я её под дождик не гоню,
Ведь под дождём и сам я не
гуляю.
Мне от дождя нет толка,
словно пню…
Я от дождя скорее потеряю.
А в прошлом и свиданья под
дождём,
Ничто не вызывал он, кроме
смеха.
Как помнится — идём, идём,
идём,
И нам, счастливым, дождик не помеха.
Душа скулит, ночами мается,
Но то пустое всё нытьё.
Что в нашей жизни и меняется,
Так это взгляды на неё.
