Боимся

Это кажется — больно и страшно,

А оно только страшно, не больно.

Всё останется в дне во вчерашнем,

Там, где было так больно довольно.

 

Но зато впереди будут встречи,

С теми, с кем ты давно распрощался.

Будут вновь разговоры и свечи,

И признанья, что ты так боялся.

 

Здесь нельзя согрешить или что-то,

Сделать так, что вокруг осуждают.

И всегда ощущенье полёта,

Приземлённости здесь не бывает.

 

Только мысли полны, не карманы,

И исчезло понятие — вещи.

Кто приходят, считаются званы,

И не скажешь, не глянешь зловеще.

 

Не воюют здесь, душу калеча,

И собаки урчат, но не лают.

А любимая фраза — «До встречи»

То, что встретитесь здесь, означает.

 

Нет и стен, и отсутствуют крыши,

Никогда навсегда не простимся.

Будет всё, как написано выше,

Только мы почему-то… боимся.

В городах

Не так, как в деревне, давно в городах,

Непросто добиться солидности, веса.

Чтоб уши услышали «ох» или «ах»,

А значит девчонок к тебе интереса.

 

Здесь мало всего лишь кого-то побить,

Доскою, что ты отодрал от забора.

Здесь Пушкина лучше и знать, и любить,

Не в плюс, что за ухом патрон «Беломора».

 

Не лавочка где-то у дома, в кафе,

Здесь правила жёстче, условностей больше.

Прийти на свидание чтоб под подшофе,

Опасней, чем быть и бандеровцем в Польше.

 

Здесь город — и так не далёк горизонт,

Взгляд тут же цепляет — девчонки идут же.

Но, как и в деревне мальчишеский понт,

Где втянут живот… и вздохнули поглубже.

Осень, шорохи колёс

Осень, шорохи колёс,

Что разбрасывают брызги.

Дождик так многоголос,

И слышны сквозь слёзы визги.

Этот звук от тормозов,

Где успели, не успели.

Справа столбик расколов,

Влево вывернуть сумели.

Как и осень, этот путь,

Где погода бесшабашна.

Лишь доехать как-нибудь,

Пусть и ехать очень страшно.

Раз решили, так и быть,

Всё по-русски, не иначе.

Ненавидеть и любить,

Заходясь ночами в плаче.

Ночные бдения

Вот так проснёшься в тишине ночи,

И жутко так тебе, что хоть кричи.

Привидятся и всполохи на небе.

И вспоминаешь, что идёт война,

И странно, что такая тишина.

И кажется, что похоронен в склепе.

А сердце так колотится — встаёшь,

И как слепой на ощупь ты идёшь.

Дорогою, ведущею на кухню.

Там на столе ждёт пачка папирос,

Чтоб успокоить табаком невроз.

И вены, что от крови так набухли.

Включаешь комп и лезешь в Интернет,

Есть что-то о победе или нет?

А там, что сотню метров мы отбили.

То значит до победы далеко,

И ночью завтра будет нелегко,

Проснёшься среди ночи, как в могиле.

Мелочи жизни

Кто о дворце всю жизнь мечтает,

Кто славой-призраком живёт.

Народ по-разному дичает,

В мечтах надеясь на вот-вот.

 

И чемоданов накупили,

Чтоб поместились все мечты.

Пусть унести не будут в силе,

Но их намеренья тверды.

 

И смысла нет сначала спора,

Поскольку пусто в их в речах.

Мы в жизни ищем счастья гору,

А счастье чаще в мелочах.

Прижмутся так

Домой, но это вам не самоволка,

Ранение, и надо долечиться.

Не месяц — это было б очень долго,

Дней десять, а сегодня, словно птица,

 

Что по весне на полземли в полёте,

Всегда стремится до родного дома.

И пусть не птицы, а бойцы в пехоте,

Летят, туда, где ждут и всё знакомо.

 

Краснеют, словно в марте шестиклассник,

Пока ещё по форме все одеты…

Пусть и сегодня вроде бы не праздник,

Но женщинам своим несут букеты.

 

Сначала будут слёзы, а не речи,

В растерянности дети будут возле.

Через мгновенье бросятся навстречу…

Прижмутся так, как будто бы замёрзли.

Не хотел

То, что было твоё, остаётся твоим,

А такое, как это, пожалуй, вдвойне.

Мысли, как и дороги, ведут только в Рим,

И опять все они о войне, о войне.

Чётко чувствуешь тяжесть налипшей грязи,

Пред атакой дороги, увы, не мостят.

Во врага ты стреляй, а не просто грози,

Для надежности сразу три раза подряд.

Ты же выжить желаешь, не хочешь в мешок,

В тот, в котором совсем невозможно дышать.

И не только на смех, время нет на смешок,

Ты же тёртый калач, и тебе — то не знать.

Побеждает всегда, кто проворен и скор,

Не у храма ты здесь, значит, не подают.

Зазеваешься и — расстреляют в упор.

И тогда, и тогда тишина и уют.

Но не хочешь ты их, лучше жить со своим,

Пусть тебе нелегко, ты доволен вполне…

Мысли, как и дороги, ведут только в Рим,

И опять все они о войне о войне.

 

И лекарственный смрад не сбивает того,

Пусть уже две недели врачами храним.

И мечтая, желаешь всегда одного,

Чтоб опять, чтоб опять возвратиться к своим.

И не то, чтоб хотелось уж так пострелять,

Просто нет для тебя недоделанных дел.

Ты обратно уйдёшь, только сможешь стоять…

Даже если всю жизнь убивать не хотел.

Так недалеко

Не такие в городе прощанья,

На часы в покой растянут путь.

В городах к погосту расстоянья,

Далеки, что можно и уснуть.

 

Лучше, чтоб закончилось в деревне,

Там всё проще и совсем не зло.

Помянут в домишке, не в харчевне,

И попляшут — больше, чтоб вошло.

 

Будут даже те, кто и напьются,

Перестав следить за языком.

За тебя побьются лица, блюдца,

Ты мечтал когда-то о таком.

 

Сверху грунта где-то девяносто —

Ведь копают там неглубоко.

Да, в деревне близко всё и просто…

До погоста так недалеко.

Счастливое расставание

Бывает в жизни очень странно,

Вот были счастливы вдвоём.

Но жизнь порою многогранна,

По разным граням мы идём.

 

Любя, мы, видно, обознались,

Что я в тебе, что ты во мне.

И то, что мы с тобой расстались,

То этим счастливы вполне.

 

Ничто в душе не шевельнулось,

Нет даже мысли о беде.

И даже рана затянулась,

Так, словно рана на воде.

 

И на душе не холод, вьюга,

И прочих признаков зимы.

Чем дальше в прошлом для друг друга,

То тем счастливее и мы.

Если были

Кто в бою, кто в постели,

Все когда-то умрём.

Кто молчком, кто истеря,

Кто-то ночью, кто днём.

Кто за Родину-маму,

Без причин кто извне.

Кто одетый в пижаму,

Кто-то с грудью в броне.

Кто меж стен, что в обоях,

Кто-то в поле в крови.

Будут помнить обоих,

Если были людьми.