Когда-то снова

(на фотографии Поэт Борис Рыжий)

Слегка потратив тугой бюджет,

Понакупили себе медали.

Затем и званье, что Вы поэт…

А вот поэты поумирали.

Сейчас всё просто – плати, плоди,

Всего-то тыща – в журнал – страница.

Одна надежда, там впереди,

Когда-то снова поэт родится.

Полёт

И что с того – пишу я матом,

Но жизнь ведь в этом виновата.

Накинули на нас узду,

И направление – в п**ду.

Мне б быть не лошадью, а птахой,

И я лететь, согласен на х*й.

Ведь в жизни главное – полёт,

А остальное не еб*т.

Не зря же боже дал мне крылья

И ненавижу я насилья

Над собой.

Прыжок

моё очередное нытьё, на туже тему можете почитать здесь

Умереть очень просто,

Выживать нелегко.

Сколько спрыгнуло с моста

Выбрав, где высоко.

И как дичь на охоте,

Растеряв все мечты,

Видят выход в полёте,

Строго вниз с высоты.

До конца доиграю,

Пусть к перилам и жмёт.

Просто я понимаю

Вниз с моста не полёт.

Охотник

И несчастия нас окружила ограда,

Не пробраться сквозь прутья вдвоем никогда.

От тебя я уйду, потому что так надо,

А по следу за мной, как охотник беда.

Знаю, был я всегда ей с рождения нужен,

Неспроста же несчастий за мной череда.

Что менять города, буду ей обнаружен,

Потому я уйду, но уйдёт и беда.

Письмо отцу

Ты знаешь папа – я вырос.

Представь, я даже не нищ.

Не смог свалить меня вирус,

Что полнит земли кладбИщ.

И мама мною гордится,

Что сын не плесень, не тля.

В руке моей не синица,

А целых полжуравля.

Я знаю, что не по нраву

Моя, что выбрал стезя.

Пойми же папа, что право,

Не только то, что нельзя.

И ты бы мог мной гордиться,

И ты любил же закон.

Быть вместе – это решиться

Нам перейти Рубикон.

Одни ведь были запреты,

Не трусь, не верь, не проси.

Обоим претят эстеты,

И оба верим Руси.

Нас разделяло забором,

Были с тобою роднёй.

Ты, к сожалению вором,

Я к сожаленью судьёй.

Мама гордится обоими –

Мужем и сыном своим.

Оба мы стали героями,

Оба в аду мы сгорим.

В доме в квартале от улицы Красной

Жизнь отложил я на три с лишним года,

И продолжаю, и класть и месить.

Будет тогда и любовь и погода.

Будет тогда и желание – жить.

Годы по вкусу похлебкою постною,

Мне отчерпать нужно будет до дна.

И перестрелку пройти перекрёстную,

Праву на жизнь – вот такая цена.

В доме в квартале от улицы Красной,

Где расцветает весною сирень.

Буду сидеть на площадке террасной

И провожать с сожалением день.

Ну а пока прозябающим в темени,

Всё продолжаю месить  и ложить.

Так и мечтаю дожить бы до времени,

Где мне останется просто пожить.

Стихи и Я

Душа моя – захлопнутая книга

Крепит её охранная печать

Вам не узнать сюжета в чём интрига

Да и углы страниц не загибать

Стихи прочли, и кажется, узнали,

Что скрыто за обложкою ворот...

Вы подлинника просто не читали,

А перед Вами блёклый перевод

первоначальный вариант здесь

_______________________________________
на фото я в период работы в уголовном розыске

Всё по-другому

В жизни многое я, просто так прозевал,

Предаваясь чему-то по сути пустому.

И всегда золотник, мне казался, так мал,

Но гляжу на тебя – вижу всё по-другому.

Не пойму, как в дыму, то добро или зло,

Так боюсь я отдать предпочтение злому.

И поверить так сложно, что мне повезло

Не пришёл я к ответу пока никакому.

Никогда ничего не бывает спроста,

Всё ищу я в загадке ответа простого.

У любви круглый год не бывает поста,

Не представлю никак выходной у святого.

Небеса подают направления знак

И готов я ползти на карачках до дому –

Мне с тобой хорошо, значит что-то не так.

Ведь всю жизнь у меня было всё по-другому.

Анкара

Ну, наконец, сбылось и дни зардели

И слышно нецензурно про жару.

Печалятся о том – не похудели,

Приобретя путёвки в Анкару.

Чего переживают – нет там моря,

В купальнике не пустят Вас в музей.

А значит и придуманное горе,

Но я согласен – Вам пошло б худей.

До дна

Снова считаю ошибки любви,

В сценах прошедших мистерий.

Не разделяя: чужие, свои,

Всё они - наши потери.

Претят мне краски, что в полутона,

Жить не могу в полу-вере.

Так и считаю – моя, то до дна,

Буду твоим в той же мере.