Третья

Настало время ломки судеб,

Туч грозовых и ливней сход,

Разбитой, в дребезги, посуде

И смерти ротами пехот.

И годы ужаса, страданий –

Их мало кто переживёт.

Могилой станут груды зданий…

Когда закончится поход,

Кто выжил, просто ужаснётся,

Коньяк из фляжки отхлебнёт.

Сегодня только остаётся,

Стать тем, кто всё переживёт.

А значит базуки, патроны

Ты побыстрее собирай.

Иначе будут похороны

Тебя, страны, ну, в общем, край.

Война всегда была войною,

Где умирают без вины.

Почти, как третью Мировою,

Твои Россиюшка сыны.

А против них почти полмира,

В котором, что-то от пираний…

Припоминаю у Шекспира,

«Не будет счастья без страданий».

Остынь

А голый нерв, что голый провод,

И также – словно током бьёт,

На то ему не нужен повод…

И перекашивает рот.

Нет не от боли, от бессилья,

Что сил не наскребу терпеть.

Я б улетел, но только крылья,

Мне не положено иметь.

Согласен в Арктику гагарой,

Орлом в безводие пустынь.

А та, с которой ходим парой,

Мне шепчет

– Миленький. Остынь.

Образ жизни

Чтоб не выпить и не покурить,

Так живут ну разве только слизни.

Очень тяжело переносить

Вот такой здоровый образ жизни.

Доктор Лектор

Помнишь — в муках тянулись года,

Утекая столетьями в Лету? -

Кушай же!- это просто еда...

Хоть и с признаками интеллекта.

«Письма в город. Наставления Прометею». Инна Китасова. Эквадор

А задумка была неплоха,

Сделать главными этих двуногих.

Ощипал Диоген петуха,

Тем, смутивши Платона и многих.

Мы же люди – мы пишем стихи,

Тем себя от других отличая.

А по сути, мы те петухи,

А точнее мы волчья стая.

Ничего на щепоточку хоть,

В нас от Бога я не замечаю.

Видит в ужасе с неба Господь,

Как стада превращаются в стаю.

Никогда не тверди – никогда,

Нам Христа заменил доктор Лектор.

День настанет, мы будем – еда,

Только с признаками интеллекта.

День

Утро становится добрым,

Если проснёшься ты днём.

Кобре не будешь подобным,

И не задышишь огнём.

И не порежешься точно,

Брея лицо не спеша.

Всё будет складно и прочно,

Словно колпак блиндажа.

И не пробьются печали,

В тонкую душу твою.

Главное будет вначале –

Радость пришедшему дню.

Здесь на Земле нам это всё знакомо

Стиху лет шесть, случайно открыл в архиве. Поискал на блоге, оказывается, ещё не публиковал. Исправляюсь.

Светает поздно, осень на пороге,

В окне бушуют краски сентября,

Сквозь тучи пробивается заря,

Пытаясь лета осветить итоги.

Уже промозгло, воздух как вода,

В нём зреют капли завтрашней грома.

Здесь на Земле нам это всё знакомо,

Осеннею порою так всегда.

Но во вселенной, множество планет,

Где всё совсем не так, и по-другому.

Там места нет, клокочущему грому

И осени, конечно, тоже нет.

Не думаю, что стоит то менять,

Да и мечтать, чтоб было по-другому.

И пусть от грома, толку никакого,

Но так весну недолго потерять.

Я искала тебя

Я искала тебя... Татьяна Грахова.

 *** 

Я искала тебя везде,

Где иной и подумать не мог,

На земле, под водой, на звезде,

Исходила сто троп, сто дорог.

пародия или скорее отзыв без цели обидеть автора

Я искала тебя в шкафу,

Еле влезла кстати туда.

И брезгливо сказала – Фу!

Убирались бы иногда.

Повезло мне, всё же нашла,

Ожидаемо не в шкафу.

А за дверью у санузла,

И опять же брезгливо – Фу!

Не выбрасывать же теперь,

Пусть ты внешне совсем не мил.

Оставляю себе ту херь,

Раз ушло на неё столь сил?

Мой чёрный человек

Посажен в собственной квартире

Самим собою под арест.

С недавнего не нужен в мире

И на себе поставил крест.

Зачем рождён? – Себя пытаю.

В ответ себе несу муру.

Но почему не умираю?

Не умираю почему?

Всю жизнь, куда ни ступишь слякоть.

Вот так и отсырел запал.

Смеялся там, где нужно плакать.

Так жизнь свою отхохотал.

Мне сон не в сон, мне всё не в радость,

Мне всё совсем наоборот.

Пусть родилась такая гадость,

Но почему же не умрёт?

Меня и зеркало боится,

И сам я зеркала боюсь.

Там каждый раз другие лица,

Смотрю, и в зеркало плююсь.

Слюна течёт кровавой пеной,

Но всё ж опять я не пойму.

Собой обглодан, как гиеной –

Не умираю почему?

Ну ладно бы, кому-то нужен,

Но я не нужен никому.

Всегда кошмарами разбужен

И с ними отхожу ко сну.

Кричу, кричу я счастью – Где ты?

Но вижу, вижу из-под век,

Подходит, в смокинге одетый

К постели чёрный человек.

Ответь ты мне, и тем обяжешь:

Зачем тяну свой жалкий век?

Надеюсь, ты мне всё расскажешь,

Мой чёрный,  чёрный человек.

Я знаю, что предвестник смерти,

Смотрю, как он кровавит рот.

Люблю, люблю его – поверьте,

За то, что он меня убьёт.

Я, вот он, весь

Ни грамма я, таких, как ты, не трушу –

Я, вот он, весь,

Ни для таких распахиваю душу

И ты не лезь.

Мне наплевать, кем ты меня считаешь,

И растереть.

Тебе подумалось, что лучше знаешь,

Что значит смерть.

Наивен ты, а вот твои седины –

Дань рубежу....

Ты к смерти шёл, но лишь до середины,

Я с ней дружу.

Ага

(я после реанимации)

Премного был я всё же озадачен,

Казалось, просто мелят ерунду.

Своими неожиданно назначен

Я самым главным грешником в аду.

Но люди умирают ежечасно.

И у ворот часами отстоя.

Поймут, что в ад направили напрасно…

Ведь попадут, где главным буду я.