31 янв. 2014 г.

Ты допиши


Себя я самоедством изничтожил,
Раз сам себя бессильна и броня.
Ты доживи, всё то, что я недожил
И допиши все тексты за меня.

Любимая, последняя надежда –
Вся на тебя. Архивы разгребя,
Дописывай, и ставь смелее между
Всех строк моих: «как я люблю тебя!».

30 янв. 2014 г.

Ягуар


Любовь, как и любое чувство – не товар,
За исключеньем, если сыграно в кино.
Когда ты любишь, то должно быть всё равно,
Какого цвета у него есть Ягуар.

Принципиально – есть он или нет,
Когда он есть, не столь уж важен цвет. 

29 янв. 2014 г.

Честные глаза

По мне тусклы в углах передних образа,
В сравненье этим ликом даже Вар померкла.
Чем пристальней смотрю в те честные глаза,
Тем тяжелее взгляд оторвать от зеркала.

Вар – богиня честности.

Терпенье


А сколько в лицо мне хамило,
С меня словно с гуся вода.
Терпенье великая сила,
Особенно лопнет когда.

Вот лопнуло с хрустом нарыва
И легче становится. Да…
Подальше держитесь от взрыва,
Хамившие мне господа.

И что, правда, что ложно

В ряд каталки стоят, как готовые к ходу вагоны,
В ожидании, когда тебя жизнь перестанет терпеть,
А затем отстучат на щербинках полов похороны
И так спешно, что из списка живых не успеют стереть.

Что-то важное шепчешь – вокруг все считают, ты бредишь,
На больничной кровати – это твой предпоследний вокзал
Вот садишься в вагон и к вокзалу последнему едешь
И что, правда, что ложно, никому, так и не доказал.

28 янв. 2014 г.

Не дотянул


А я был пьян и потому не помню.
Чего кому с плеча я рубанул.
Наутро сослан был в каменоломню,
До виселицы так не дотянул.

О том мечтаю – сам себе я зверь.
Что самому мне вешаться теперь?

Конфетти


Всё чаще у меня, что в раз последний:
Испытываю, вижу, даже ем.
Пусть и не пришлось умереть намедни,
Но не решает это тех проблем.

Есть вещи, что встречаются раз в годы,
А что-то раз в один десяток лет.
Всё циклами не только у природы –
Ну, например, я не дождусь комет.
Что раз в двадцатилетье пролетают,
Но двадцать мне никак не протянуть.
Я слышал, долгожители бывают,
На то, как я живу, то шансов чуть.

А значит, путь мой завершится адом
И мне его никак не обойти.
В конце хочу пройти вишнёвым садом,
Где с веток опадают конфетти. 

27 янв. 2014 г.

Тип-топ

Нормально всё – тип-топ,
Ещё чуть-чуть и в гроб.
Там глухо обо всём,
Тип-топ – нормально всё.

Отцу


Ты сына узнаешь в своём конвоире,
Когда на расстрел поутру поведут,
У вас будет только минуты четыре,
А если неспешно с десяток минут.

И Вы помолчите, о многом, о многом,
У Вас для молчания множество тем.
Поможет сегодня он встретиться с Богом,
Ну, если конечно есть встретиться с кем.

Он вспомнит тебя, засыпающим в люльке,
Ты вспомнишь отца, как учил он стрелять.
Как ладно впивались воздушечки пульки.
Не дальше окружности с цифрою «пять».

Как многое сказано в том разговоре,
Ни слова не слышал от вас коридор.
В расстрельном, о чём говорят коридоре?
О разном, но темы все рвутся в минор.

Стреляет в тебя он под крик: «Смерть собакам!»
А значит сейчас, сочтены твои дни.
Но после расстрела твой сын долго плакал
Теперь исправляет ошибки твои.

И он не клянётся последней рубахой,
Но верит в слова: «Ты не верь. Не проси».
Скорее всего, сын закончит твой плахой,
Встречай его – он вызывает такси.

Главнее


это набросок, в настоящее время обратился за помощь к авторам из Израиля, что бы разъяснили правильность применения понятия «Нефеш», а так же того, как интересно у них соотносятся тело и душа. Изменил по совету авторов из Израиля на "НешУме" - это дословно "Душа", а "НЕфеш" и по ритму (ударению) не подходит, ни по смылу, поскольку означает скорее "Дух", чем "Душа".

И скаля зубы чрез ухмылку,
Ни дать ни взять кинозвезда.
Смерть нежно гладит по затылку, –
Спросив: Ты был худым всегда?

И нет глупее интереса,
Какой я есть, таким бери.
А если недостаток веса,
Так ты пусти на сухари.

За жизнь не слышал большей чуши,
А тут такие вот дела.
Что смерти недоступны души,
Ей достаются лишь тела.

А значит можно и наколку,
Пусть от макушки и до пят.
Умрёшь от тела мало толку,
Не больше утки для телят.

Внутри же нас, есть что главнее,
Ту, что по русский, что иврит.
Нешуме, говорят евреи.
Душа, так русский говорит.