Написал я как смог Александр Сидоровнин
Что ж читатель – глумись.
Знаю путаный слог,
Но такая и жизнь.
Дети главное в учёбе,
Правильно считать.
Отвечать всегда в захлёбе,
Получая пять.
Сколько яблок есть у Пети,
С плюсом шесть коров.
Сколько пьяниц на планете,
Минус докторов.
Если всё у вас сойдётся,
Точно по счетам.
Место в банке вам найдётся,
А зарплата там!
Можно вечно есть конфеты,
Даже сразу шесть.
В банке, кучами монеты,
И банкноты есть.
Он не злобный совсем на вид,
И не скажет худого слова.
Он и собран и деловит,
Только взгляд его от другого.
Словно сканер – колючий,
едкий,
Удивительно, если б не знать.
Этот парень служил в
разведке,
Орденов у него целых пять.
А на улице встретишь – Боже!
Одуванчик седой-седой.
Ты подумал старик? Я тоже.
Вот и также каждый второй.
Не кичится, вперёд не лезет.
И уступит, коль дама ты.
Если что он тебя замесит,
В доказательство правоты.
Вот таким бы в стране и
править,
И свернуть нас кому-то – хрен.
Смог однажды такой
возглавить,
Поднимая страну с колен.
Но одна напрягает дума,
Он не вечен, а кто придёт?
Что там будет внутри костюма…
И куда мы – назад, вперёд?
На гражданке заботы все мелки,
Даже горе порой ерунда.
Я сегодня убит в перестрелке,
Убивают всегда навсегда.
Был как надо – по форме
одетым,
Что меня так увы не спасло.
И отправили к Богу с приветом,
Как за водкой парнишку в
село.
У тебя, только сломанный
ноготь,
Безутешно над эти ревёшь.
А меня уже и не потрогать,
Что печальнее всё ж.
Так скажу я вам малые дети,
Тем, кто ходит ещё в первый
класс.
Можно много найти в
Интернете,
Но не всё там полезно для
вас.
Там есть много, что дяди и
тёти,
Посмотрев, покраснеют тотчас.
Если вы там такое найдёте,
То увидите, что не для вас.
Где бардак, так всегда, выбор куцый,
В завершении неразберих.
Как обычно финал революций, —
Начинают расстрелы своих.
Те кричали — «За что»?!
истерично
Звучно стукал свинец о бетон,
В общем шло, как всегда, как обычно,
Как предсказывал это Данто́н.
Значит в Киеве будут
расстрелы,
Где свои расстреляют своих.
Лишь пока «заварившие» целы,
Но кладут уже «стенку» для
них.
Шесть раз я был в реанимации,
Настолько смерти был я мил.
По чьей-то жалобе, в кассации,
Господь все шесть и отменил.
На белом свете всё болтаюсь,
И знаю – мир не без чудес.
Держать всё марочку стараюсь…
Хотя порядком так облез.
Но где сломалось я прикрою,
Футболкой или чем-то там.
И жду пришествие второе,
Чтоб расплатиться по счетам.
Отними у человека,
Веру и родную речь.
И духовно он калека,
И способен только течь.
Если станется такое,
Выйдет в целом ерунда.
Будет человек рекою,
Что впадает в никуда.
Судить, где правдиво, где
ложно,
Дано по отдельным чертам.
Я в сон твой войду осторожно
И мы повстречаемся там.
С тобой заберёмся на небо
И будем парить в облаках.
Возьмём с собой сыра и хлеба,
Вино, чтоб купировать страх.
И после второго бокала,
С тобою смотреть будем вниз.
На зеркало глади Байкала,
Тайгу, в ней мелькающих лис.
Смотри – вон медведи, олени,
И что-то мелькнуло в ветвях.
А в речке играют таймени,
Гуляют овечки в полях.
Здесь местах нет слёзам и
драмам,
Здесь счастьем и воздух прогрет.
Мы будем как Ева с Адамом,
(Других человеков то нет).
Картины природы листая,
На облаке вниз головой –
И ты, словно Ева простая.
Адам тоже не деловой.
Здесь лучше, спокойней где
либо,
Событья идут чередом.
Мы скажешь друг другу – спасибо…
Ты тут же проснёшься потом.
Как было всё оно и пусть,
Своё, родное как-то ближе.
Моё, моё и смех, и грусть,
Любовь и ненависть мои же.
Достался неспокойный нрав,
Шёл, где не надо поперечно.
И правым был и был неправ,
Дурак бывает правым вечно.
И были разными дела,
То битым был, то сам мутузил.
Судьба интриги всё плела,
Меня завязывая в узел.
Уже кончается тропа,
То стрельнет там, то здесь немеет.
Судьба, она и есть судьба…
Вязать узлы из нас умеет.
Доживу, следом кану,
Кто-то скажет – ушёл.
Корку хлеба к стакану,
Будут класть мне на стол.
Вспоминать будут реже,
Что и не мудрено –
Не блистал на манеже,
Не снимался в кино.
Кто и вспомнит, то смутно,
Может пару острот…
Только смерть абсолютна,
Остальное пройдёт.